Сколько поездок в африку совершил гумилев. Гребень королевы. Кто вы, Николай Гумилев

В феврале 1898 г. в Аддис-Абебу, столицу Абиссинии (современная Эфиопия) прибыла российская императорская миссия. Ее приезд означал установление дипломатических отношений. Это было первое дипломатическое представительство, отправленное Россией в Черную Африку.

Далекая Абиссиния вызывала живой интерес в России, особенно у романтически настроенных представителей российской культуры. Начиная с середины XIX столетия поэты, писатели, художники все чаще стали бывать в экзотических странах. Увлекся Африкой и известный поэт Николай Гумилев . Она помогала ему создать свой собственный мир - «волнующий и странный», помогала «в новой обстановке найти новые слова». Для своих предполагаемых странствий Гумилев выбрал именно Абиссинию и назвал ее «колдовской страной», и вскоре страна, которая манила романтической экзотикой, стала ареной серьезных исследований поэта.

Николай Гумилев совершил четыре путешествия в Африку: осенью 1908 года он побывал в Египте; в декабре 1909 - январе 1910 г. - во Французском Сомали (теперь эта страна называется Республика Джибути) и восточной окраине Абиссинии; в сентябре 1910 - марте 1911 г. - собственно в Абиссинии.

В апреле - августе 1913 г. санкт-петербургский Музей антропологии и этнографии добился государственных дотаций на дальние экспедиции. Музею были нужны африканские коллекции. Он мог если и не целиком субсидировать экспедицию, то, во всяком случае, оказать ей материальную поддержку. Гумилев оказался для руководителей музея фигурой подходящей, хотя профессиональным этнографом он не был, соответствующего образования не получал, в этнографических учреждениях никогда не работал. Да и претендовал он на славу поэта, путешественника и воина, но никак не профессионального ученого. И все же директору музея академику В.В. Радлову и ученому - хранителю музея Л.Я. Штернбергу он подошел. Дело в том, что профессиональных этнографов-африканистов в нашей стране тогда не было. А Гумилев уже знал страну, был молод, здоров, полон энергии, чтобы преодолевать тяготы пути, природных условий, климата. Он буквально рвался в Африку, и маршрут был утвержден: изучение восточной и южной частей Абиссинии и западной части Сомали. Цель путешествия - делать снимки, собирать этнографические коллекции, записывать песни и легенды, собирать зоологические коллекции.

Отъезд Гумилева был назначен на 7 апреля 1913 г.; ему только что исполнилось 27 лет. Сохранилось несколько писем и открыток, посланных с дороги и вскоре по прибытии в Джибути и Абиссинию. Среди них и письма к Анне Ахматовой , жене поэта. Кроме того, он начинает вести «Африканский дневник», в котором пишет о дружбе с турецким консулом, назначенным в Харрар. Эта встреча оказалась важной. Встречать турецкого консула в Харрар приехал один из сомалийских вождей, и у его свиты Гумилеву удалось купить немало интересных предметов для петербургского музея.

Харрар очень привлекал Гумилева, ведь ко времени его путешествий ни Джибути, ни столица Абиссинии, Аддис-Абеба, не имели еще давней истории. Харрар же имел многовековую историю, разноплеменное население, сочетание разных культур - это привлекло его внимание.

В Харраре Гумилев встретил человека, который потом стал императором страны и правил поразительно долго - 44 года. Фактически российский поэт стал первым, кто рассказал о нем, описал его внешность, манеры, его жену, дом. Этот молодой человек стал известен миру под именем Хайле Селассие I , император Абиссинии с 1930 по 1974 г.; его считали 225-м потомком царя Соломона и царицы Савской, основателей Соломоновой династии, обладавшей исключительным правом на власть.

Хайле Селассие был фигурой неоднозначной. Сам он не без гордости вспоминал в автобиографии «Моя жизнь и прогресс в Эфиопии», как, еще только встав у власти, он запретил отрубать руки и ноги - это было привычным наказанием даже за мелкие проступки. Запретил варварский обычай четвертования, который должен был публично исполнять самый близкий родственник: сын убивал отца, мать - сына. Запретил работорговлю.

Гумилев встретился с Хайле Селассие, когда тот был губернатором Харрара и окружавших его территорий. Звали его тогда Тэфэри Мэконнын, и было ему чуть больше 21 года. Вряд ли наш поэт мог предположить, что уже через три года этот человек станет регентом Абиссинии. Но все же подчеркнул, что он - один из самых знатных людей в стране и ведет «свой род прямо от царя Соломона и царицы Савской», что он - сын двоюродного брата и друга Менелика, великого негуса Абиссинии, а его жена - внучка покойного императора и сестра наследника престола. Гумилев сохранил описание его губернаторского дворца: «Большой двухэтажный деревянный дом с крашеной верандой, выходящей во внутренний довольно грязный двор; дом напоминал не очень хорошую дачу, где-нибудь в Парголове или Териоках. На дворе толклось десятка два ашкеров, державшихся очень развязно. Мы поднялись по лестнице и вошли в большую устланную коврами комнату, где вся мебель состояла из нескольких стульев и бархатного кресла. Губернатор поднялся нам навстречу и пожал нам руки. Он был одет в шамму, как все абиссинцы, но по его точеному лицу, окаймленному черной вьющейся бородкой, по большим полным достоинства газельим глазам и по всей манере держаться в нем сразу можно было угадать принца». По традиции являться следовало с подарком. И к ногам Тэфэри был поставлен ящик вермута... Мы просили о разрешении сфотографировать его, и на это он тотчас же согласился. Ашкеры расстелили ковры прямо на дворе, и мы сняли губернатора в его парадной синей одежде. Затем была очередь за принцессой, его женой. Принцессу мы сняли с ее двумя девочками-служанками». Эти снимки, видимо, из самых ранних фотографий Хайле Селассие. В Музее этнографии сохранились их негативы.

По возвращении на родину Николай Гумилев представил отчет о выполненном маршруте - маленькую синюю тетрадку формата записной книжки. На обложке тетради надпись: «Галласские, харраритские, сомалийские и абиссинские вещи, собранные экспедицией Н. Гумилева 1913 г. от 1-го мая до 15-го августа». Обложка разрисована в манере поэта-путешественника: голова африканца, белый человек в тропическом шлеме, фигурки зверей и череп. В этой тетрадке - сведения почти обо всем, что собрал тогда Гумилев для музея. Гумилев побывал на востоке центральной части Абиссинии и в области, примыкающей к Северо-Западному Сомали.

«По заданию Музея антропологии и этнографии, - докладывал Гумилев, - я собирал этнографические коллекции, без стеснения останавливал прохожих, чтобы осмотреть надетые на них вещи, без спроса входил в дома и пересматривал утварь, терял голову, стараясь добиться сведений о назначении какого-нибудь предмета у не понимавших, к чему все это, харраритов. Надо мной насмехались, когда я покупал старую одежду, одна торговка прокляла, когда я вздумал ее сфотографировать, и некоторые отказывались продать мне то, что я просил, думая, что это нужно мне для колдовства. Для того, чтобы достать священный здесь предмет - чалму, которую носят харрариты, бывавшие в Мекке, мне пришлось целый день кормить листьями ката (наркотического средства, употребляемого мусульманами) обладателя его, одного старого полоумного шейха. Эта охота за вещами увлекательна чрезвычайно: перед глазами мало-помалу встает картина жизни целого народа, и все растет нетерпенье увидеть ее больше и больше... В общем, я приобрел штук семьдесят чисто харраритских вещей, избегая покупать арабские или абиссинские».

Все эти предметы можно увидеть в Музее антропологии и этнографии в Петербурге.

Есть Музей этнографии в городе этом Над широкой, как Нил, многоводной Невой, В час, когда я устану быть только поэтом, Ничего не найду я желанней его. Я хожу туда трогать дикарские вещи, Что когда-то я сам издалека привез, Чуять запах их странный, родной и зловещий. Запах ладана, шерсти звериной и роз. И я вижу, как знойное солнце пылает, Леопард, изогнувшись, ползет на врага, И как в хижине дымной меня поджидает Для веселой охоты мой старый слуга.
Ирина СТРЕКАЛОВА
Журнал Колумб № 13 (2005)

Г умилев был увлеченным путешественником. Но где именно он бывал? Вспоминаем вместе с Софьей Багдасаровой .

Николай Гумилев

Николай Гумилев на жирафе. Рисунок Николая Радлова. 1910-е. Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме

Николай Гумилев в военной форме с женой Анной Ахматовой и сыном Львом

Париж (Франция)

Во французской столице Гумилев жил в юности, там он сочинил и первые свои стихи. Сюда он повезет в медовый месяц Ахматову . В последний раз Гумилев оказался в Париже в 1917 году и служил в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства. Жизнь эмигрантом не устраивает его, и 10 апреля 1918 года Гумилев уезжает на родину - это оказывается роковым решением и последним его путешествием.

Стамбул (тогда - Османская империя, теперь - Турецкая Республика)

В свое первое путешествие 22-летний Гумилев отправился в 1908 году вопреки воле отца на сэкономленные в счет своего содержания деньги. На пароходе он отплыл из Одессы и добрался до Стамбула - ключевого перевалочного пункта. В последующие годы он еще не раз проплывал через этот порт.

Афины (тогда - Греческое королевство, теперь - Греческая Республика)

В Афинах молодой Гумилев был во время своего первого, пробного путешествия, осмотрел Акрополь и читал Гомера. В общем, вел себя как приличный турист. Родители ничего не знали: его друзья из Парижа каждые 10 дней аккуратно отправляли им заранее заготовленные письма.

Каир и Александрия (тогда - Хедиват Египет, затем Султанат Египет, теперь - Арабская Республика Египет)

В 1908 году Гумилев впервые увидел Каир - и район Аль-Эзбекия, о котором он будет вспоминать потом с тоской («Как странно - ровно десять лет прошло / С тех пор, как я увидел Эзбекие...» ). Он искупался в Ниле, ночевал в трюме парохода с пилигримами, был арестован за поездку «зайцем» - в общем, наслаждался жизнью.

Бейрут (тогда - Османская империя, теперь - Республика Ливан)

Ливанский порт был перевалочным пунктом для тех, кто следовал в Африку через Суэцкий канал.

Джибути (тогда - Французский Берег Сомали, теперь - Республика Джибути)

В этом африканском порту, стоящем на землях между Эфиопией и Сомали, Гумилев был в обоих своих абиссинских путешествиях, первое из которых случилось в 1909 году, второе - тремя годами позднее. Как он с восторгом писал в дороге Валерию Брюсову: «Здесь уже есть всё - до львов и слонов включительно, солнце палит немилосердно, негры голые. Настоящая Африка. Пишу стихи, но мало. Глупею по мере того, как чернею, а чернею я с каждым часом. Но впечатлений масса» .

Девочка-сомалийка в нарядном костюме во время праздника Fantasie в Сомали. Фотография Николая Гумилева, Николая Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Толпа и отряд сомалей, идущих к губернаторскому дворцу во время праздника в Сомали. Фотография Николая Гумилева, Николая Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Два знатных абиссинца; сзади - раб племени шангалей. Фотография Николая Гумилева, Николая Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Харар (совр. Харэр, тогда - Абиссиния, Эфиопская империя, теперь - Федеративная Демократическая Республика Эфиопия)

Крупный эфиопский исламский город, где Гумилев побывал несколько раз. Его второе абиссинское путешествие (1913 год) состоялось по инициативе петербургского Музея этнографии (Кунсткамеры) , куда он потом целую неделю сдавал свои трофеи и фотографии. В этом путешествии его сопровождал племянник Николай Сверчков («Коля-маленький»). Там Гумилев подружился с местным губернатором - будущим императором Эфиопии Хайле Селассие I.

Абиссинская церковь и строящаяся колоколня в Хараре. Фото Н. Гумилева, Н. Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Вид города Харара с веранды. Фото Н. Гумилева, Н. Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Девочка-хараритка, продающая на базаре в Хараре. Фото Н. Гумилева, Н. Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Аддис-Абеба (тогда - Абиссиния, Эфиопская империя, теперь - Федеративная Демократическая Республика Эфиопия)

Оба раза Гумилев брал в Хараре мулов и проводников и шел в путь караванной тропой отрогами Черчерских гор, на высоте 2,5 тысячи метров над уровнем моря. Путешествие в глубь страны было тяжелым. Из его дневника: «Идем по равнине; дичи масса, убили шакала. Остановились после трех часов хода, потому что галласы зарезали двух быков на кладбище и пригласили нас есть. Вечером ходили на охоту: убили громадную птицу, видели оленей. У меня лихорадка и почки. Пить нечего».

Вообще, документальных (а не поэтических) сведений о путешествиях Гумилева мало. Георгию Иванову, по его словам, он рассказывал: «Путешествовать по Африке отвратительно. Жара. Негры не хотят слушаться, падают на землю и кричат: «Калас» («Дальше не иду»). Надо их поднимать плеткой. Злишься так, что сводит челюсти» .

Группа галласов племени гураге. Фотография Николая Гумилева, Николая Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Мальчик-галлас из племени аруси эфиопского народа оромо. Фотография Николая Гумилева, Николая Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Старик галлас с посохом шейха (этот посох имеют право носить только галласы, бывшие на поклонении на могиле галлаского святого Шейх-Гусейна). Фотография Николая Гумилева, Николая Сверчкова. 1913. Кунсткамера

Владиславов (совр. Кудиркос-Науместис, тогда - граница с Пруссией, теперь - Литовская Республика)

На Первую мировую войну Гумилев отправился добровольцем. Поскольку он умел ездить верхом, он попал в кавалерию - сначала в уланы, а затем в гусары. В рядах русской армии он прошел по тем землям, которые раньше видел из окна поезда, направляясь в Европу. Боевое крещение Гумилева, воспетое им в стихотворении «Наступление» («Та страна, что могла быть раем...»), произошло на российско-германской границе. Затем он повоюет на других территориях Центральной Европы.

Лондон (тогда - Британская империя, ныне - Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии)

В 1917 году Гумилев, уже георгиевский кавалер, решает перевестись на южный, Салоникский фронт. Для этого ему надо было присоединиться к Русскому экспедиционному корпусу во Франции. Из России он отправился туда кружным путем - так к списку стран присоединяются Швеция, Норвегия и Англия. В британской столице Гумилев задержался на целый месяц, познакомился с Олдосом Хаксли, Гилбертом Честертоном, Уильямом Батлером Йейтсом.

Честертон в своих воспоминаниях об этом «русском в военной форме» писал: «Он был аристократом, землевладельцем, офицером одного из блестящих полков царской армии - человеком, принадлежавшим во всех отношениях к старому режиму. Но было в нем и нечто такое, без чего нельзя стать большевиком, - нечто, что я замечал во всех русских, каких мне приходилось встречать. Скажу только, что, когда он вышел в дверь, мне показалось, что он вполне мог удалиться и через окно. Он не коммунист, но утопист, причем утопия его намного безумнее любого коммунизма. Его практическое предложение состояло в том, что только поэтов следует допускать к управлению миром. Я был польщен его любезностью, когда он назначил меня, как собрата-поэта, абсолютным и самодержавным правителем Англии. Подобным образом д"Аннунцио был возведен на итальянский, а Анатоль Франс - на французский престол» .

Из Лондона Гумилев отправился в Париж. Круг замкнулся.

Ещё

Запах ладана, шерсти звериной и роз
Африканские фотографии Николая Гумилева из коллекции Кунсткамеры / К 130-летию

15 апреля 2016 года исполнилось 130 лет со дня рождения Николая Гумилева - поэта, исследователя Африки, одного из собирателей коллекции Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры) РАН. Гумилев совершил несколько экспедиций в Абиссинию (Эфиопию), откуда привез не только редкие предметы, но и фотографии - в музее хранится около 300 негативов. Ещё о Николае Гумилёве

Фото из коллекции Кунсткамеры

«Медуза» совместно с Кунсткамерой представляет фотографии, сделанные Гумилевым во время экспедиции в Абиссинию в 1913 году и фрагменты из его «Африканского дневника». Некоторые из этих фотографий публикуются впервые. Есть музей этнографии в городе этом

Над широкой, как Нил, многоводной Невой,

В час, когда я устану быть только поэтом,

Ничего не найду я желанней его.

Я хожу туда трогать дикарские вещи,

Что когда-то я сам издалека привез,

Чуять запах их странный, родной и зловещий,

Запах ладана, шерсти звериной и роз.
Н. Гумилев. Абиссиния. Из сборника «Шатер». Ревель, 1921.

Юрий Чистов, доктор исторических наук, директор Музея антропологии и этнографии РАН:

Многие коллекции МАЭ РАН были собраны выдающимися российскими учеными и путешественниками, имена которых известны всем, - Даниэлем Мессершмидтом, Герхардом Миллером, Петером Палласом, Степаном Крашенинниковым, Иваном Крузенштерном, Фаддеем Беллинсгаузеном, Михаилом Лазаревым и многими другими. Вопросы истории формирования коллекции музея, изучение вклада отдельных собирателей коллекций всегда привлекали пристальное внимание научных и музейных сотрудников МАЭ. Эти исследования продолжаются и в наши дни, частично они восстанавливают незаслуженно забытые имена, в том числе преданные забвению по идеологическим соображениям в советское время.

К их числу относится и Николай Гумилев. Хорошо известен его интерес к Африке, циклы стихов на африканские темы, благодаря которым Гумилева часто называли «конквистадором» (первый сборник стихов Гумилева - «Путь конквистадоров», 1905), «царскосельским Киплингом», «русским Камоэнсом», а заодно и певцом колониализма и ницшеанцем. Поклонники поэзии Гумилева, конечно же, знают, что он несколько раз бывал в Африке, но до конца 80-х годов прошлого века даже вопрос о том, сколько раз он совершил эти путешествия и в каких годах, был спорен. Не говоря уже о скудных сведениях о самом длительном и интересном путешествии Николая Гумилева и его племянника Николая Сверчкова в 1913 году. Причиной столь длительного забвения был арест и расстрел поэта по решению Петроградской ЧК 26 августа 1921 года. По официальной версии «Гумилев не принял революции, оказался причастным к контрреволюционному заговору и в числе его участников был расстрелян».

2. Маршрут экспедиции Николая Гумилева в Абиссинию в 1913 году / Реконструкция маршрута по полевому дневнику Н. Гумилева выполнена Юрием Чистовым

«Я должен был отправиться в порт Джибути в Баб-эль-Мандебском проливе, оттуда по железной дороге к Харару, потом, составив караван, на юг в область, лежащую между Сомалийским полуостровом и озерами Рудольфа, Маргариты, Звай; захватить возможно больший район исследования; делать снимки, собирать этнографические коллекции, записывать песни и легенды. Кроме того, мне предоставлялось право собирать зоологические коллекции» (Здесь и далее цитаты из «Африканского дневника». Н. Гумилев, ПСС, том 6, стр. 70–97. Москва, «Воскресенье», 2005 год) .

3. Вид на Порт-Саид

«10-го апреля на пароходе Добровольного флота „Тамбов“ мы вышли в море. Какие-нибудь две недели тому назад бушующее и опасное Черное море было спокойно, как какое-нибудь озеро. Волны мягко раздавались под напором парохода, где рылся, пульсируя, как сердце работающего человека, невидимый винт. Не было видно пены, и только убегала бледно-зеленая малахитовая полоса потревоженной воды. Дельфины дружными стаями мчались за пароходом, то обгоняя его, то отставая, и по временам, как бы в безудержном припадке веселья, подскакивали, показывая лоснящиеся мокрые спины, Наступила ночь, первая на море, священная. Горели давно не виденные звезды, вода бурлила слышнее. Неужели есть люди, которые никогда не видели моря?»

4. Суэцкий канал

«Не всякий может полюбить Суэцкий канал, но тот, кто полюбит его, полюбит надолго. Эта узкая полоска неподвижной воды имеет совсем особенную грустную прелесть».

5. Пристань в Суэце

6. Улица в Джибути (туземцы везут воз с кочанами)

«Джибути лежит на африканском берегу Аденского залива к югу от Обока, на краю Таджуракской бухты. На большинстве географических карт обозначен только Обок, но он потерял теперь всякое значенье, в нем живет лишь один упрямый европеец, и моряки не без основанья говорят, что его „съела“ Джибути. За Джибути - будущее».

7.

«Я <…> люблю этот городок, его мирную и ясную жизнь. От двенадцати до четырех часов пополудни улицы кажутся вымершими; все двери закрыты, изредка, как сонная муха, проплетется какой-нибудь сомалиец. В эти часы принято спать так же, как у нас ночью. Но затем неведомо откуда появляются экипажи, даже автомобили, управляемые арабами в пестрых чалмах, белые шлемы европейцев, даже светлые костюмы спешащих с визитами дам. <…> Улицы полны мягким предвечерним сумраком, в котором четко вырисовываются дома, построенные в арабском стиле, с плоскими крышами и зубцами, с круглыми бойницами и дверьми в форме замочных скважин, с террасами, аркадами и прочими затеями - все в ослепительно белой извести».

8. Железнодорожный путь около станции ж.д. Логахардимом

«Вид из окна был унылый, но не лишенный величественности. Пустыня коричневая и грубая, выветрившиеся, все в трещинах и провалах горы и, так как был сезон дождей, мутные потоки и целые озера грязной воды. Из куста выбегает диг-диг, маленькая абиссинская газель, пара шакалов, они всегда ходят парами, смотрят с любопытством. Сомалийцы и данакили с громадной всклокоченной шевелюрой стоят, опираясь на копья. Европейцами исследована лишь небольшая часть страны, именно та, по которой проходит железная дорога, что справа и слева от нее - тайна».

9. Дорога от речки «Авдели» на Харару (около Харара)

10. Водопой по дороге

«Дорога в Харар пролегает первые километров двадцать по руслу реки <…>, ее края довольно отвесны, и не дай Бог путнику оказаться на ней во время дождя».

11. Дорога из Диредауа в Харар

«Дорога напоминала рай на хороших русских лубках: неестественно зеленая трава, слишком раскидистые ветви деревьев, большие разноцветные птицы и стада коз по откосам гор. Воздух мягкий, прозрачный и словно пронизанный крупинками золота. Сильный и сладкий запах цветов. И только странно дисгармонируют со всем окружающим черные люди, словно грешники, гуляющие в раю, по какой-нибудь еще не созданной легенде».

12. Абиссинская церковь и строящаяся колокольня в Хараре

«Уже с горы Харар представлял величественный вид со своими домами из красного песчаника, высокими европейскими домами и острыми минаретами мечетей. Он окружен стеной, и через ворота не пропускают после заката солнца. Внутри же это совсем Багдад времен Гаруна-аль-Рашида. Узкие улицы, которые то подымаются, то спускаются ступенями, тяжелые деревянные двери, площади, полные галдящим людом в белых одеждах, суд, тут же на площади, - все это полно прелести старых сказок».

13. Николай Гумилев записывает галасские песни со слов галласа певца (стоит переводчик)

«Быстро прошли эти три дня в Джибути. Вечером прогулки, днем валянье на берегу моря с тщетными попытками поймать хоть одного краба, они бегают удивительно быстро, боком, и при малейшей тревоге забиваются в норы, утром работа. По утрам ко мне в гостиницу приходили сомалийцы племени Исса, и я записывал их песни».

14. Фас старухи хараритянки

«Я собирал этнографические коллекции, без стеснения останавливал прохожих, чтобы посмотреть надетые на них вещи, без спроса входил в дома и пересматривал утварь, терял голову, стараясь добиться сведений о назначении какого-нибудь предмета у не понимавших, к чему все это, хараритов. Надо мной насмехались, когда я покупал старую одежду, одна торговка прокляла, когда я вздумал ее сфотографировать, и некоторые отказывались продать мне то, что я просил, думая, что это нужно мне для колдовства. Эта охота за вещами увлекательна чрезвычайно: перед глазами мало-помалу встает картина жизни целого народа и все растет нетерпенье увидеть ее больше и больше».

15. Турецкий консул с ашкером на веранде консульства

«Несмотря на то, что консул еще не вступил в исполнение своих обязанностей, он уже принимал многочисленных мусульман, видевших в нем наместника самого султана и желавших его приветствовать <…>. Консул, я, кажется, забыл написать, что это был генеральный консул, был достаточно величествен в своем богато расшитом золотом мундире, ярко-зеленой ленте через плечо и ярко-красной феске».

16. Дедъязмач Таффари

«Он был одет в шамму, как все абиссинцы, но по его точеному лицу, окаймленному черной вьющейся бородкой, по большим полным достоинства газельим глазам и по всей манере держаться в нем сразу можно было угадать принца. И неудивительно: он был сын раса Маконнена, двоюродного брата и друга императора Менелика, и вел свой род прямо от царя Соломона и царицы Савской» (Дедъязмач Таффари, Таффари Мэконнын - один из титулов высших эфиопских военачальников, буквально «командир передового полка». Это имя, которое носил до коронации в 1930 году последний император Эфиопии Хайле Селассие I. С 1911-го по 1916 год он был губернатором провинции Харар).

17. Аба-Муда, теперешний наместник св. Шейх-Гуссейна

18. Купол над могилой галлаского святого Шейх-Гуссейна

И таинственный город, тропический Рим,

Шейх-Гуссейн я увидел высокий,

Поклонился мечети и пальмам святым,

Был допущен пред очи пророка.
<…>
Н. Гумилев. Галла. Из сборника «Шатер». Ревель, 1921.

Материал подготовлен при участии сотрудников музея Татьяны Соловьевой и Ксении Суриковой.

Современной цивилизации предшествовали десятки других

Жизнь на Земле целиком зависит от климата, но он слишком изменчив. На него влияет солнечная активность, скорость вращения Земли, химический состав атмосферы: Изменение климата приводит к катастрофам планетарного масштаба. А затем меняются и географические координаты территорий, на которых может существовать жизнь.

— Как объяснить, что перелетные птицы каждую весну прилетают в Заполярье? Ответ прост: птицы летят на родину своих древних предков. Генетическая память безошибочно выводит их туда, где много тысяч лет назад было тепло светло, уютно и влажно. На географическую карту, составленную в 1513 году турецким адмиралом и картографом Пири Рейсом, нанесен неизвестный тогда Антарктический материк. Он не покрыт снегом — значит, когда-то Антарктида была обитаема?

Уже известно, что нашей цивилизации предшествовали десятки других, среди них и Гиперборея. Один из самых авторитетных ученых древнего мира Плиний Старший писал о гиперборейцах как о реальном народе, жившем у Полярного круга. В Северном полушарии сохранились каменные сооружения, датировать которые ученые пока не берутся. Не знают они и назначения этих строений. Знаменитый кромлех Стоунхенджа в Англии, аллея менгиров во французской Бретани, каменные лабиринты Соловков и Кольского полуострова построены по одной технологии. Возможно, именно эти постройки остались от гиперборейской цивилизации.

В 1904 году экспедиция известного русского историка Николая Гумилева на одном из островов Кузовского архипелага обнаружила древнее захоронение. Именно там был найден предмет, который вошел в научные труды как «гиперборейский гребень». Этот женский гребешок тончайшей работы сделан из золота высокой пробы и украшен изображениями дельфинов. Его возраст дал основание полагать, что он относится к древнейшей цивилизации. Золотой гребешок исчез во время фашистской оккупации. Однако на островах Кузовского архипелага найдены и другие свидетельства существования Гипербореи.

Кузовской архипелаг — последний осколок Гипербореи. 16 островов расположены в 20 км от материка. Люди там сегодня не живут, вокруг лишь дикая природа и древние святилища. Второй по величине остров архипелага называют Немецкий кузов. Он окружен кольцом дольменов. Во время раскопок археологи обнаружили там не только примитивные орудия труда — наконечники стрел и каменные топорища, — но и сотни обугленных камней неизвестного назначения. Там же найден огромный кусок белого кварца. Такой породы нет ни на соседних островах, ни на материке в радиусе 100 км. Как камень оказался на вершине горы? Кто-то (а скорее всего, гиперборейцы) принес камень специально.

В 2003 году во время научно-исследовательской экспедиции, которую проводило Русское географическое общество, был найден каменный трон времен Гипербореи, к которому прямо от берега вели истертые ступени. И еще один исторический факт. В начале ХIХ века русский исследователь Матвей Геденштром обнаружил на острове Новая Сибирь странные насыпные сооружения. Если судить по описаниям, это были остатки обгоревшего остова оборонительного сооружения. Пепел на бревнах успел окаменеть. А само сооружение было сделано из гигантских корабельных бревен. Но на арктических островах лес не растет. Находка Геденштрома говорит о том, что на Крайнем Севере было гораздо теплее, если там росли деревья. Потом на Земле резко похолодало, а через несколько столетий вновь началось глобальное потепление. Такой же процесс угрожает нашей планете и сегодня.

Подробности вы узнаете 5 ноября в 20.30 в программе «Территория заблуждений с Игорем Прокопенко» на телеканале РЕН ТВ.

Поэт и путешественник Серебряного века Николай Гумилев, путешествуя в 1904 году по русскому Северу, увидел в районе города Беломорска в одной из глубоких лощин в устье реки Индель высеченные на каменном склоне иероглифы. Он был уверен, что это и есть легендарная Каменная книга, которая содержала изначальное знание о мире и стала первоисточником для мифов и легенд практически всех народов мира. Другое название книги – Голубиная, происходит от «голубиных» иероглифов, которыми написана книга. Для облегчения прочтения автор книги Феб оставил потомкам каменный же словарь символов, в котором иероглифам, обозначавшим, например звезды, солнце, человека, чайку или же дракона, соответствовало «пояснительное» изображение. Именно этот словарь и помог молодому Гумилеву расшифровать письмена Голубиной книги, упоминания которой содержатся в русских сказках, народной поэзии, даже в монастырских записях и житиях святых.

В наскальной Голубиной книге Гумилев прочитал некие откровения об
устройстве мира, физическом и духовном взаимодействии всего живого на планете,
которую более 100 тысяч лет назад населяли представители совсем другой
цивилизации, погибшей из-за изнурительной гражданской войны. Конфликт
разгорелся между виками, познавшими тайну философского камня и обладавшими
правом на вечную жизнь, и ариями, лишенными этой привилегии. После окончания
войны и гибели королевы Моб предводитель повстанцев Феб увел оставшихся в живых
ариев на юг.

С докладом о северной экспедиции и обнаруженной Каменной книге 18-летнего
Николая Гумилева принимал у себя император Николай Второй, который отнесся к
находке с чрезвычайной серьезностью, поэтому дальнейшие исследования Гумилева,
а также его обучение в Царскосельском лицее финансировались из царской казны.

Из текстов переведенной Гумилевым Каменной книги следует, что «Фэб похоронил
на острове, который по описанию совпадает с островом Немецкий кузов, под двумя
огромными курганами своих сына и дочь, а напротив, на острове, похожем на
Русский кузов, свою жену – королеву империи Виков – Моб».

Следуя текстам Каменной книги, Гумилев организует экспедицию на Кузовской
архипелаг, где вскрывает древнюю гробницу, в которой находит уникальный гребень
из золота 1000-й пробы (такой чистоты золота не удается достичь до сих пор).
Вот как описывал сам Гумилев эту находку: «Для раскопок мы выбрали каменную пирамиду на острове, который носит название Русский Кузов, к сожалению, пирамида оказалась пустой, и мы уже собирались закончить работу на острове, когда я попросил рабочих, ни на что особенно не рассчитывая, разобрать небольшую пирамиду, которая находилась метрах в десяти от первой. Там, к моей неимоверной радости, оказались плотно подогнанные друг к другу камни. Уже на следующий день мы сумели вскрыть это захоронение. Викинги не хоронили своих умерших и не строили каменные усыпальницы, я сделал вывод, что это захоронение относится к более древней цивилизации. В могиле был скелет женщины, никаких предметов, кроме одного. Около черепа женщины находился золотой гребень удивительной работы, на верху которого девушка в облегающей тунике сидела на спинах двух несущих ее дельфинов».

По легенде этот гребень, который получил название «Гиперборейский», великий князь Сергей Михайлович преподнес по просьбе императора Николая Второго балерине Матильде Кшесинской. «Есть все основания полагать, следуя семейным преданиям, что гребень до сих пор лежит в тайнике особняка Кшесинской в Петербурге», – говорит петербургский общественный деятель и исследователь Константин Севенард, который считает себя потомком Кшесинской. Косвенным доказательством является тот факт, что после Октябрьской революции 1917 года большевики в поисках уникального гребня одним из первых захватили именно этот особняк, а американские масоны предлагали самой Кшесинской продать гребень за 4,5 миллиона золотых рублей. Севенард, изучив все дневники и письма балерины, утверждает, что Кшесинская считала «Гиперборейский гребень» своеобразным катализатором революции.

Символична и дальнейшая судьба Н.Гумилёва. После первой революции он возглавил крупнейшую в истории России экспедицию в Африку на поиски легендарной земли Му, о которой он узнал из текстов Каменной книги. Коллекция, привезённая им и его племянником Н. Л. Сверчковым из Африки, по мнению специалистов, стоит на втором месте после коллекции Миклухо-Маклая. Расстрел Гумилева в 1921 году Константин Севенард тоже связывает с тайными знаниями, которыми наделила поэта Каменная книга и к которым, по его словам, очень неравнодушны масоны.